[uknowyunho]

Название: Грация мира в танце войны.
Автор:  ASTORIYA
Бета:  Однохвостая
Пейринг: Юмин
Жанр: немного романтики, немного драмы. Всего по чуть-чуть.
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: AU,ООС, Намеки на слеш, RPF и ER.
Дисклаймер: не мое, а хотелось бы~
Размещение: только с моего разрешения.
От автора: Мне так захотелось. Писалось под Evergreen.
Количество слов: 3084

Наверное, я так и останусь один до конца дней. Нет, не то чтобы я жаловался, но даже мне хотелось бы счастливого конца. Может я просто старею. Прагматиком с легким налетом цинизма в 33 не мода, а уже стиль жизни. Не замечал за собой никогда сентиментальности, а вот сейчас вдруг накатило. Может, потому что осень? Опять.
Всего каких-то пять лет назад, жил себе не тужил, вполне был доволен жизнью и даже радоваться ей пытался. Я бы и дальше стал копаться в себе и воспоминаниях, если бы не Дже. Он как всегда шумно приземлился на соседний стул, кутаясь в свою легкую куртку.
- Я подумал, тебе не помешает компания,- он привычно сощурился, уголки губ мягко поползли вверх.
- Не помешает, но я бы хотел побыть один, - я даже не взглянул на него, продолжая буравить взглядом остывшую чашку кофе.
- Брось, ты каждый год прогоняешь меня, в этот раз я никуда не уйду! - он смешно надулся и изобразил свой знаменитый взгляд исподлобья.
- Дже, я правда хочу посидеть один.
- Ага, и покапаться в себе, растормошить воспоминания. Ючони, - на звуке своего имени я поднял голову.
- Послушай, - Дже снова улыбался, - ты ведь уже отпустил его и простил, м?
Карие глаза как-то по-отечески смотрели на меня и даже немного жалели. Наверное.
- Все хорошо, я люблю грустить, ты же знаешь, - я постарался вернуть ему улыбку.
- Тогда погрусти о том, что твой умопомрачительный сосед не обращает внимания на твоего гипер-сексуального друга!
Для Дже вот уже три месяца было главной проблемой, что мой новый сосед по лестничной площадке в упор не замечает, как Джеджун из кожи вон лезет, чтобы привлечь его внимание. Юнхо, мой новый сосед, оказался славным малым и даже хорошим соседом, но ярым натуралом. И все попытки Джеджуна были обречены на провал с самого начала.
- Он натурал Дже, и у него есть девушка, - я сочувствующе вздохнул.
- Я знаю, - он положил голову на скрещенные руки и грустно вздохнул.
Мне больно видеть его таким, шутки шутками, а запал он всерьез. И я не мог смотреть, как страдает мой лучший друг. Не мог и не собирался. Одним прекрасным вечером, когда мы с Юнхо пропустили пару стаканчиков в местном баре, я завел разговор о девушках. Узнал, что новый друг не против сексуальных меньшинств, но сам натурал до мозга костей.
- Я бы на твоем месте нашел себе другой объект обожания, - я сильней зарылся лицом в вязанный шарф. Все-таки сидеть на улице в промозглую погоду - из ряда вон выходящее. Хотя не сказал бы, что мне холодно.
- Я бы на твоем тоже, - Дже хмыкнул. Вот гад! Знал же чем поддеть. Я нехотя улыбнулся. А затем и вовсе рассмеялся.
- Иногда я чувствую себя психом, и ты помогаешь сходить мне с ума, - я положил ладонь на его макушку. Он так и лежал головой на своих руках и грустно улыбался.
- Это плохо? Точнее, я бы сказал, что это не так плохо. Сам ведь я давно не считаю себя нормальным. - Он даже языком прищелкнул.
- Ты ненормальный сталкер, - а вот тут я не стал сдерживаться и засмеялся в голос. Дже поддержал меня и глаза его привычно заблестели.
- Представь себе, в компании новый исполнительный по пиару и рекламе. Говорят под его начало даже поступила наша дочерняя компания по производству трейлеров к фильмам.
- Я слышал от девочек, что он просто чудовище, - я согласно кивнул, прокручивая в голове, что успел услышать о новом исполнительном директоре за эту неделю.
- Он урод?- Дже искренне ужаснулся. Будучи эстетом до глубины души, он питал некую неприязнь к людям некрасивым и за собой не следящим.
- Да нет, в плане внешности не слышал, а вот трудоголик тот еще.
- Ну еще бы, - Джеджун закусил губу. - За прошлую неделю столько работы проделали. Три трейлера на новый фильм для следующего сезона уже готовы. - Сейчас он правда походил на ребенка, и, судя по радости в глазах, я догадался, что трейлеры он видел и оценил.
- И он не разрешил даже нам посмотреть фильм! - Возмущенный Джеджун это что-то.
- Нам?
- Мне и Сусу, - Дже достал сигарету из кармана и закурил.
- Может вы плохо просили? - я сдержал смех и чуть не подавился. Братья Ким такие непохожие на друг друга, но очень дружные, что даже работать пошли вместе и по одной профессии. Джунсу, младший из братьев, был помощником старого, а потом и нового исполнительного, теперь же переводился на этаж выше и должен был таскать бумаги юристов, оставляя насиженное местечко брату.
- Хотел бы я поработать под его началом, - я рвано выдохнул, завороженно глядя как теплый пар изо рта растворяется в холодном воздухе ноября.
- Ты же не от туда, - Джеджун приподнял бровь в удивлении. – Какое к тебе отношение имеет отдел рекламы?
- Да никакого, просто подумал, что на площадке нового фильма такая рука пригодится.
- Чем тебя не устраивает нынешнее правление? - Джеджун удивленно уставился на меня.
- Этот режиссер сведет меня в могилу. Он отверг и четвертый вариант заглавной темы. Сам никак не может определиться, вот и мечется от одного к другому.
- Мне и правда было бы легче, знай я, что именно ему подавать. - Я затянулся сигаретой тоже. Всегда запрещаю себе говорить о работе в свободное время, но с Дже это выходит само собой.

Неделю спустя я наведался в офис компании, чтобы в очередной раз послушать стенания режиссера о том, что он личность глубоко творческая и невразумительно-мнительная. Новый пятый вариант заглавной темы еще одного фильма про вампиров я нес с надеждой на одобрение, и мыслями, что возможно на этой неделе уже смогу приступить к остальным остам.
Обоих Кимов встретил на улице перед зданием, они переходили дорогу от маленькой кофейни на углу.
- Ючони, - Дже привычно обнял меня и даже поделился со мной кофе, заботливо сунув бумажный стаканчик в мою руку. Джунсу радостно кивнул.
- Привет, - я тоже обрадовался друзьям, - как раз о вас думал.
- А мы сегодня переезжаем окончательно. Сусу уже все вещи перевез, а теперь сам уйдет, - Дже подтолкнул меня и брата к входным дверям.
- Ты уже видел пресловутое начальство? - на ходу я попытался отпить кофе, но обжег язык и зашипел.
- Еще нет, кажется, его пока не было.
Дже был настроен оптимистично и верил, что нет никого кому бы он не мог понравится, за исключением моего соседа.
Придя в компанию пару лет назад, я неплохо обжился. Имел свободный график посещения, да и работал в основном дома, захаживая сюда только для показа готового материала. Мне нравится наше здание на Манхеттене. Хотя «наше» сказано слишком громко. Этажа четыре максимум, но по идее мы займем еще больше со следующего месяца…только мне от этого никакого толку. Зато от дома недалеко.
Из мыслей меня вывел голос Дже, он взволнованно тряс мое плечо и что-то сбивчиво объяснял.
- Дже? - я не сразу понял, что друг хочет.
- Там Юнхо! Слышишь? Он там! Это он! - казалось, Джеджун лопнет от переполняемых эмоций.
- Джеджуни, где? - я стал оглядываться по сторонам. Неужели мой сосед решил прийти пробоваться в актерском ремесле?
- Да нет же, Ючон-а. Он – там. Он мой новый босс. - У Дже сердечки из глаз только не сыпались.
Признаю, я был удивлен таким поворотом событий, но вспомнил, что не спрашивал у Чона, где и кем он работает. Хотя, если судить по жилью и внешнему виду, зарабатывает он неплохо.
- Двести восемьдесят тысяч в год, - вздохнул Джеджун. Очевидно, я думал вслух.
- А после успешной сдачи последнего ужастика, думаю, и вовсе все триста, - я поддел его локтем.
- Ючони, ты должен мне помочь! - он умоляюще посмотрел мне в глаза, зная, что не устою.
Я согласно кивнул. Еще не знаю как и чем, но я просто обязан.
- Мне нужно к режиссеру, - я помахал нотной тетрадью перед его лицом. Дже прищелкнул языком и закивал.
- А мне нужно пойти и шокировать этого каменного сухаря.
Он выпрямился, натянулся словно струнка, смахнул невидимые пылинки с пиджака и бодро зашагал к новому рабочему месту и желанному шефу.
Если бы не некая трагичность ситуации, я бы пожалуй засмеялся. Усмехнулся, пожелал ему удачи мысленно, а сам двинулся к лифтам. Кофе отлично поднял не только мой сонный организм, но еще и настроение, поэтому я даже не раздражался, ожидая вечно запаздывающий лифт. Отбивал новый ритм пальцами по обложке тетради, все же надеясь на утверждение нового варианта.
Секунду назад я был невозмутимо спокоен, но сейчас сердце глухо забилось о ребра. Собственное дыхание гулкими ударами стало отдаваться в ушах. Мама говорила о моей чуткости, считай со школы, сам же я стал жить интуицией еще со студенческих лет. Никогда не подводившее шестое чувство вытаскивало из многих передряг, и предупреждало от неверных шагов. И сейчас, я почувствовал опасность, сам толком не поняв ничего. Пришлось часто заморгать, чтобы прийти в себя и тут я услышал до боли знакомый голос. Внутри все похолодело так, будто за чашкой горячего кофе я проглотил кусок льда. Голова застыла в одном положении, отказываясь подчиниться рефлексу повернуться и убедиться, что я еще не оглох от тоски, не совсем сошел с ума.
- Придержите лифт, пожалуйста,- три вполне логичных слова, и я был дезориентирован. Слюна вдруг стала ядовитой, иначе как найти другое объяснение, что я не мог сглотнуть?
Не нужно напрягать слух, чтобы расслышать его приближающиеся шаги, я слышу как в метре от меня тикают наручные часы, а уж стук каблуков по мраморному полу определю даже во сне. Мелкий озноб превратился в нескончаемую дрожь. Казалось, все мурашки собрались у меня на затылке, чтобы хором сбежать вниз по плечам и позвоночнику. Я запретил себе поворачиваться, запретил дышать под бешенный стук сердца.
Пришлось выдохнуть и взять себя в руки, иначе мой новый пятый вариант вампирской темы грозил быть задушенным в самом прямом смысле этого слова. На какие-то пару минут я потерял самообладание, но теперь оно снова вернулось, взяло сердце в тиски и выровняло дыхание. Я был благодарен.
Двери лифта открылись как раз в тот момент, когда шаги за моей спиной остановились, и, Богом клянусь, я чувствовал затылком его дыхание. Сейчас очень кстати было бы воскликнуть «Аллилуйя!», если бы это не выглядело так комично. Поэтому в лифт пришлось войти твердым шагом, но молча. И только бедная нотная тетрадь понимала, насколько я взволнован.
Он вошел следом и мы поравнялись.
- Шестнадцатый, пожалуйста, - вежливость его конек.
Вспомнились его слова о том, что хорошее воспитание и галантность открывает многие двери, в том числе и в сердца людей. Наверное, тогда я и понял что круто попал.
На тринадцатом лифт остановился, на долю секунды я пожалел, что все-таки не выбрал себе профессию юриста, так вышел себе преспокойненько здесь и больше не вспоминал этого смехотворного эпизода в лифте. Но нет, мне нужен был шестнадцатый. И я стойко держался, чтобы даже перефирийным зрением на него не взглянуть. А как хотелось…
Понять, что не изменился он за эти три года ни капли, что лицо такое же мальчишичье, поймать прищур умных глаз. И даже снова погладить взглядом шрам на шее…
Теперь нас стало трое – в лифт вошел отпрыск старшего звукорежиссера. Славный малый, хотя по закону жанра мы были соперниками, потому что стремились получить работу во всех новых блокбастерах, но и я, и он друг друга воспринимали только на уровне коллег.
- Ючонни, - Ник, мой якобы соперник, был в отличном расположении духа, и как всегда попытался скопировать интонацию Дже. Я отсалютовал ему головой, пытаясь не поморщиться от «деревянного» акцента. Слева послышался смешок.
- Слышал, твой материал опять забраковали, - он сочувствующе похлопал меня по плечу.
- Да, - старая привычка тянуть гласные когда я утомлен беседой или просто заскучал и тут дала о себе знать.
- Ну, надеюсь сегодня тебе повезет больше, - он сиял как начищенный пятак. Я даже видел будто на лбу у него бегущая строка с просьбой спросить как у него дела. И я честно собирался это сделать, но благородные порывы прервало громкое стаккато мобильника.
- Дже? - удивился я. - Я в лифте, говори громче.
Дже захлебывался словами, говорил на перебой и даже мычал.
- Нет, Джеджуни, к тебе сегодня не получится. Хотелось бы мне поспать часов эдак восемнадцать, - говоря все это, мне пришлось пролистать тетрадь, найти там чистый клочок бумаги, чтобы записать адрес нового ночного клуба, куда этот кусок позитива решил со мной сходить.
Пришлось пообещать, что я обязательно пойду с ним и высплюсь потом у него дома. Только тогда Джеджун разрешил мне повесить трубку.
Вздохнуть с облегчением я не успел, почувствовал взгляд такой приторно-сладкий и взгляд непомерно тяжелый. Пришлось поднять глаза и показать, что мои хрупкие плечи и не такое выдерживали. Темные глаза смотрели на меня с каким-то презрением, я застыл, и от желания сжаться в комок удержала лишь собственная гордость. Я вернул ему колкий взгляд, хмыкнул и повернулся к Нику. Сейчас я как никогда остро чувствовал холодное дыхание вечности. Дух одиночества и невыносимой боли были рядом, в маленькой кабине лифта.
Интересно, подумалось мне, «Otis» бы накидывали цену своим лифтам, если бы узнали какие страсти переживают люди в их узких железных коробках?
Ник вышел на пятнадцатом этаже, мы же молча доехали до шестнадцатого, и я твердо решил, что все свои мысли и переживания оставил в той самой кабине лифта.
Пару часов спустя, с головной болью, но в хорошем настроении я шел к кабинету Дже. Тему утвердили, и сегодня был веский повод посетить тот самый клуб, а затем отсыпаться весь день и всю следующую ночь.
-Ючон-а, - Джеджун выбежал мне навстречу, - я как раз тебя ищу.
Он схватил меня за руку, потянув за собой, к себе в приемную.
- Юнхо велел найти тебя и немедля сопроводить к нему. Ючон-а, ты же не крутишь шашни с ним за моей спиной?
Я бы мог закатить глаза, повторить на автомате пламенную речь о натуральном соседе, о его любимой девушке и даже собаке, но не стал. Просто отрицательно покачал головой и позволил впихнуть себя в кабинет нового шефа.
Увиденное не только лишило меня дара речи, я встал будто вкопанный; лишь хлопая глазами, как заправская старлетка.
Юнхо был в компании. В Его компании. Язык будто прирос к небу, и при всем желании я не мог объяснить, что возможно забыл выключить утюг, или моя электрическая духовка может взорваться, поэтому мне срочно надо домой, ведь столько несчастных случаев происходит по невнимательности людской.
Но вместо статистики бытовых несчастных случаев, я просто поздоровался и сел на указанный стул.
- Познакомься, это Шим Чанмин, - Юнхо нервно постукивал ручкой по столу.
И тут мне все стало ясно. Дыхание задержалось на мгновение, чтобы сгустком сдавить мне горло и так же легко выскочить изо рта. Вся обида сейчас ушла на второй план, я был готов разрыдаться от бессилья и некой неожиданности.
- Ючон. Пак Ючон, - я взял себя в руки. В конце концов, я профессиональный убийца, хоть и с разбитым сердцем.
- Музыку к фильмам пишу, - я улыбнулся насколько позволяла совесть. Хотя кто сказал, что она у меня когда-нибудь была?
- Прекрати этот фарс! - Чанмин вскочил с места, опрокинув стул на землю.
- Мин! - Юнхо так сильно сжал ручку, что та грозила треснуть.
- Какого черта, Юнхо? - налитые кровью глаза Шима по-волчьи смотрели то на меня, то на него.
- Я же отказался. Поручи это кому-нибудь другому.
- Не могу. Иначе тебя тоже пустят в расход.
- Да плевал я! - Чанмин стянул свою шляпу с головы и запустил ею в стену. Холодное ноябрьское солнце позволило мне увидеть, как сильно отросли его волосы с нашей последней встречи. Я бы поблагодарил солнце, если бы не залюбовался испариной на лбу и влажными прядками на шее.
Справедливо решив не затягивать спектакль, я встал и принялся расстегивать пуговицы на рубашке. В этот момент я ни о чем не сожалел. Совсем. Перебирал в памяти моменты, которые считал для себя счастливыми, и даже старался скрыть улыбку.
- Ты что делаешь? - не знаю, кто выкрикнул, шум в голове мешал сосредоточиться.
- Я целый месяц ждал, чтобы купить эту рубашку. А вчера обещал Джеджуну дать ее поносить. Кровь с ткани он-то отстирает, а вот дыру ведь ничем не замажешь, - с этими словами я скинул ее с плеч и повесил на спинку стула.
- Я убью тебя! - прошипел Мин мне в лицо. Как он так быстро пересек разделявшее нас расстояние для меня осталось загадкой.
- Я знаю, - получилось резко.- Поэтому будь добр, сделай это аккуратно.
В этот момент я красочно представлял себя с перерезанным горлом, заливающим кровью светлый ворс ковра. Или с дырой в груди, как кукла, лежащего на полу без дыхания.
Но реальность не так красива как воображение. Она проста, скучна и размыта серыми красками, словно неумеха художник колдовал над ее холстом. В своем воображении я не умирал, я освобождался от своей боли, я был свободен от дум, от него. Отпускал все обиды и хотел помнить лишь хорошее. Но в реальности я стоял напротив него и ждал, когда получу пулю в лоб, а может и в сердце.
Единственное, что я хотел бы сказать перед смертью: Никогда ни о чем не жалей. Зачем помнить последствия своих действий – помни свои поступки. Помни, что даже благодаря ошибкам, был счастлив.
Я не ждал смерть, но был готов. И наверное, именно сейчас был тот самый момент, когда я мог себе позволить быть слабым. Я прикрыл глаза. Картинки из прошлой жизни, той, которая была как во сне, замелькали словно слайды. Словно ящик Пандоры я хранил их и боялся вспоминать, но сейчас было можно. Та осень, божественная, яркая, моя… Я помнил все, каждый вздох, каждое мгновение своего счастья.
Сейчас в моей душе разбивались стекла. Звонко, неумолимо застилая все ковром осколков. Я не искал оправдания, мне было все равно. Я просто шел по этим осколкам и думал, что в моей реальности больше не будет тепла.
Холодное дуло коснулось виска, я вздрогнул. Озноб коснулся плеч и дошел до кончиков пальцев. Мне было не страшно поднять глаза, позволить ему увидеть все то, что сейчас испытывал.
И снова закрыть их, потому что ему не понять. Теплые губы грубо прижались к моим. Он взял меня в тиски и я не сдержался: укусил за нижнюю губы и сильно зажмурился. Я забывал как дышать, тяжелый воздух все равно застревал в горле. Словно песчинки песка нашей разлуки каким-то образом попадали в пространство. Я дышал им, я дышал своей тоской, нашей разлукой. Но слезы все равно текли, по щекам, по губам, к подбородку. Я цеплялся за ворот плаща, мял его… и в этот момент был счастлив как никогда. Именно сейчас я ничего не искал, не хотел и не ждал. Я просто получал то, чего заслуживал.
Даже жуткая боль в районе груди не могла меня оторвать от любимых губ. Я чувствовал все до мелочей, как бьется его сердце, как свинец разъедает мне грудь, как он гладит мои виски, как кровь капает на все тот же светлый ворс ковра.
Последнее, что помню я в тот день, был серый ворот его плаща, холодные руки и тихое люблю, потерявшееся на наших губах.

Конец.